НЕЖИВОЙ — ТОМ 2

Тварь

Октябрь в Карелии отчаянно красив. Лес, — а здесь он повсюду, — будто взорван акварелью художника — каких тут только нет красок: это и чарующий жёлтый с контрастными алыми нитками, и догорающий вместе с летом оранжевый, и кое-где мелькающий, ещё бодрящийся зелёный, есть даже белый, заранее предупреждающий о приближающейся зиме.

А сверху на всё это великолепие смотрит едва тлеющее полуденное солнце, оно, настойчиво лаская остывающую землю своими короткими лучами, пытается хоть немного отогреть её, только та не поддаётся, уж слишком длинны в это время осенние ночи.

Но несмотря на прохладу, в патрульной машине всё ещё достаточно тепло, тонкая жесть хорошо прогревается, и даже тот факт, что авто стоит с выключенным двигателем уже почти полтора часа, никак не влияет на температуру в салоне.

И всё бы хорошо, вот только наслаждаться комфортом некому, оба полицейских занимаются оформлением ДТП и в свой служебный автомобиль практически не заглядывают.

Но вот осмотр закончен, протоколы подписаны, схемы зарисованы, и старший патрульный, капитан Олег Мальцев, с удовольствием доходит до машины и, плюхаясь на водительское сиденье, счастливо потягивается:

— Ну чё, Витёк? Смену сдаём и по пивку?

Витёк, он же патрульный Виктор Крыс, старший лейтенант, охотно соглашается и, откидываясь на спинку кресла, прикрывает глаза:

— Я бы и сожрал чего нибудь… например…

Но что именно хотел съесть полицейский, уже никто не узнает, в тот момент, когда он формулировал мысль, ожила рация.

— Десятый, приём, ответьте базе.

— Десятый на связи, — схватил микрофон лейтенант, — приём.

— Вы ещё на семнадцатом километре? Десятый?

— Точно так, база, на семнадцатом.

— В вашу сторону движется свисток, повторяю, чёрный свисток. Возможно, двадцать седьмой. Как поняли? Приём.

— Принял, база. Двадцать седьмой чёрный свисток. Работаем. Отбой, — оттараторил лейтенанти, повернувшись к напарнику, довольно улыбнулся. — А вот и рыбка к пиву…

Наверное, сленговое общение дорожных корсаров стоит перевести на русский: свисток, — это не останавливающийся по требованию полицейского водитель, — просвистел мимо, чёрным может быть цвет, а может наглухо затонированный автомобиль, ну а двадцать семь — номер статьи в кодексе, предусматривающей наказание за езду в пьяном виде.

Вот и получается, что всё вполне осмысленно— не остановившийся по требованию автомобиль чёрного цвета, с пьяным водителем за рулём, движется к ним на высокой скорости, а это значит, как правило, что патрульных ждёт приятный бонус — как минимум в виде месячной зарплаты. Ну а если кассир забыкует, — тоже профессиональный сленг, — не станет договариваться и не предложит денег, тогда, возможно, полисмены сделают всё по закону и получат премию — что тоже весьма приятно.

— Вон он, — заметив в зеркало быстро увеличивающуюся в размерах чёрную точку, предупредил капитан и, шустро выскакивая из машины, подскочил к багажнику.

— Раскатывай! — кинув на дорогу скрученную шипастую ленту, крикнул напарнику он, а сам, пройдя подальше, медленно поднял полосатый жезл.

— Дорогой… Ну что мы так плетёмся?.. Я уже устала и вообще… меня укачивает… — сидя в ковшеобразном кресле спортивного автомобиля, капризно протянула красивая блондинка с собранными в хвост длинными волосами и большими изумрудными глазами. — Почему мы поехали на этом… — и девушка обиженно ткнула кулачком в оббитую мягкой кожей панель.

— Руки не распускай. Оторву, — холодно, но по-доброму, — так обычно разговаривают с любимой собачкой, покусившейся на не менее любимые домашние тапки, — произнёс крепко сжимающий баранку приятный молодой парень. Хотя приятным он был лишь справа, ведь если посмотреть с другой стороны — в прямом смысле, то приятностью тут и не пахло: рваный шрам, начинающийся в волосах и уходящий под рубашку, начисто лишал его хоть какой-то привлекательности, а злое и презрительное выражение, появившееся в момент, когда девушка стукнула по панели, окончательно портило первоначальное впечатление.

Тогда, — возникает закономерный вопрос, — что же делает такая красавица в его компании?

Но тут всё просто.

Незадолго до этого диалогана экраны Российских кинотеатров вышел фильм— исторический блокбастер, и, обычно не уделяющий никакого внимания подобным вещам Алекс — он же Илья Болдырев, единственный «официальный» тёмный во всей империи, обратил внимание на мелькающую повсюду рекламу, с которой на весь мир презрительно смотрела невероятной красоты девушка, играющая роль будущей императрицы Великой Империи.

И он, увидев во взгляде актрисы вызов лично ему, тут же связался с её агентом и, выкупив барышню на ближайший уик-энд, час назад заехал за ней в отель.

И всё вроде бы хорошо, но за тот час, что они провели вместе, успев лишь выехать из города, он понял — ничего общего с зацепившим его образом девушка не имеет, отличаясь от обычных шлюх лишь ценником.

Внутренне раздражаясь от своей ошибки, он, быстро пролетев весь город, несколько раз проигнорировал пытавшихся его остановить патрульных. Палками они махали, конечно, не просто так, ведь о правилах дорожного движения Алекс имел весьма поверхностное представление, да и, честно говоря, ему было всё равно. Вдруг, выехав на ведущую в Финляндскую губернию автостраду, он заметил впереди ещё один пост.

— Ну почему ты такой злой… — не восприняла предупреждение актрисаи ещё сильнее тюкнула панель.

На этот раз Алекс ничего не сказал, но, резко нажав на тормоз, — а секунду назад он хотел просто проехать мимо, — остановился прямо напротив патрульной машины.

— Доброго дня, офицеры! — быстро покинув салон, поприветствовал он спешащих к нему копов.

— Куда так торопимся? — не отвечая на приветствие, но сразу оценив тачку и прикид нарушителя, спросил тот, что потолще.

— Так подарок вам вёз, — обходя машину, отрыл пассажирскую дверь парень, помогая выбраться наружу ничего не понимающей девушке.

— В смысле? — переглянулись полисмены и, остановившись, потянулись к оружию.

— Нет-нет, господа, ничего криминального…

И он, конечно же, не без помощи магического дара, убедил копов принять его щедрый подарок: ангажированную на двое суток красавицу.

Затем вежливо попрощался с работниками правопорядка, со спокойной совестью сел в своего «монстра» и, рыкнув на прощание мотором, умчался в даль, быстро растворяясь в горизонте.

— Эх!..Хорошо-то как… — глядя вслед «дарителю», радостно протянул капитан.

— Да уж… Мир не без добрых людей… — поддакнул лейтенант, плотоядно разглядывая ничего не понимающую барышню.

А Алекс, тут же выбрасывая из головы произошедшее, аккуратно протёр часть панели в том месте, где её касались руки девушки, и, что-то напевая, ещё сильнее утопил педаль газа, буквально сливаясь в одно целое со своим зверем— прощальным подарком одного хорошего человека.

И хотя Эдуард Бельский, глава первой семьи, князь, близкий друг Императора и, как оказалось, любящий отец, де-юре не умер, но состояние, в котором он находился, де-факто переносило его в лучший мир, не давая даже малейших шансов.

Ведь согласитесь, трудно поправиться, когда твой мозг, — а это помогающее думать серое вещество на самом дело весьма нужная в голове штука, — сгорел от невероятного магического перенапряжения в момент, когда Архимаг принял на себя одновременный удар хорошо подготовленной группы тёмных.

Шестью месяцами ранее.

Вызванный Леонидом на разговор, князь никак не мог подумать, что благодаря Эдуарду Константиновичу их маленькая группа уже давно под колпаком имперской СБ, и пустырь, выбранный для встречи, контролируется со всех сторон.

В тот момент он, схватившись за единственную ниточку, просто шёл, надеясь лишь на себя, ну и немного на оставшегося у машины Эдуарда.